С.Н.Таценко

Предвестник феодальной войны (всадник на монетах Великого княжества Московского и его уделов).

Феодальная война второй четверти XV в. явилась следствием усиления власти великого князя Московского в ущерб независимости удельных князей. Последние уже в начале XV в. стояли перед выбором: мириться с потерями своих прав или перейти к тайному или открытому сопротивлению.

В удельный период монетная регалия была не только источником дохода, но и важным атрибутом независимости. В начале XV в. все владетельные князья Московского дома перешли к чеканке своих монет. Однако в этой сфере удельный суверен был не всесилен. Его денежный чекан был ограничен запасом серебра, границами удельных владений, а вес удельной денги находился в зависимости от конъюнктуры денежного рынка. И только изображения на монетах, их прокламативные свойства реально несли и олицетворяли ту независимость, за которую долгое время держались удельные князья.

Начало московской удельной чеканки было тесно связано с формированием уделов по духовной грамоте Дмитрия Ивановича Донского. К 1389 г., когда умер Дмитрий Донской, правами удельного князя обладал только его двоюродный брат Владимир Андреевич Серпуховской. Что же касается сыновей великого князя Дмитрия Ивановича, то в полной мере такими правами могли воспользоваться лишь два его старших сына: Василий Дмитриевич, который вместе с наследственным уделом получил и великое княжение, и Юрий Дмитриевич, к которому отошло управление Звенигородом и Галичем. Докончания Василия I с его дядей и братом были оформлены в 1390 г. [1] Младшие сыновья Дмитрия Ивановича Донского, также получившие уделы, вступили в свои права несколько позднее. Докончание с ними Василий I заключил лишь в 1401–1402 гг. [2] Становление новых уделов определило и появление новых центров монетной чеканки. Первым к ней приступил Владимир Андреевич, затем Юрий Дмитриевич.

Продолжал свой чекан и Василий I, унаследовав его от отца. Формирование удельной системы в пределах Великого княжества Московского на рубеже XIV–XV вв., появление новых центров монетной чеканки дали импульс широкому развитию лично-княжеской эмблематики, которая отразила на полях монеты действительный порядок взаимоотношений князей, их замыслы и претензии. В это время московский великокняжеский и удельный чеканы уже обладали набором изображений, каждое из которых несло определенную смысловую нагрузку [3]. На монетах Дмитрия Донского встречаются главным образом изображения воина с секирой и саблей, человека со змеей, профиля головы с саблей, петуха. На монетах Владимира Андреевича – поясные изображения воина по пояс с секирой на длинном древке, человека с луком, четвероногого, кентавра с мечом [4]. При Василии I Дмитриевиче набор изображений на великокняжеских монетах был значительно расширен. От чекана Дмитрия Донского на монеты Василия I перешли поясные изображения с секирой и мечом и (как вариант) человека с саблей. От поздних монет Дмитрия Донского к ранним Василия добавился также и петух. Однако появлялись и новые изображения: всадник с соколом, всадник с копьем, всадник с мечом, некоторые из них в плаще и короне.

При Василии появился барс и четвероногое, отличное от Серпуховского [5]. Особой амбициозностью выделяются изображения всадников и барса. Известно, что уже в XIV–XV вв. всадник олицетворял верховного владыку, а барс – наследие стольного города Владимира. Еще одно заметное новшество было на монетах Василия. Оно касалось уже легенды: «Князь великий всея Руси» [6]. Совсем иную картину представляют изображения на монетах Юрия Дмитриевича: две фигуры, сидящие друг против друга; то же, но в руке правой – меч; человек в рост с саблей и щитом. Иногда на оборотной стороне встречается четвероногое с человеческой головой [7]. Рассматриваемый набор изображений на монетах князя Юрия уже на первый взгляд характеризуется двумя особенностями: во-первых, усложнением композиции по сравнению с изображениями на монетах Дмитрия Донского; во-вторых, независимостью в выборе изображений по отношению к монетам Василия I. Это становится особенно заметным, если принять во внимание изображения на монетах двух младших сыновей Дмитрия Донского, получивших уделы в начале XV в. На монетах Андрея Дмитриевича Можайского, представленных в Саранском кладе 1409 г., встречаются: человеческая фигура с мечом, щитом и ножнами; поясное изображение человека с секирой; два человека лицом друг к другу; четвероногое; животное (как вариант, с человеческой головой). К этим изображениям, характерным для удельной чеканки, уже в ранний период добавляются и монеты с изображением всадника с мечом, что свойственно для монет Василия I. Близко к московскому и изображение четвероногого существа. Если приводить и дальше изобразительный ряд на монетах князя Андрея на период после 1410 г., то он продолжается следующим: крылатое четвероногое; человеческая голова в широком шлеме, в руках по копью; поясная фигура человека с саблей [8]. В приведенном перечне изображений ощущается влияние и зависимость от московского чекана времени Василия I (и, наверное, Дмитрия Донского). Зависимость эта определялась по-разному – и как выражение политической и экономической близости Москвы и Можайска, и как свобода в выборе можайским князем изображений для своих монет независимо от московских, особо отмечая появления всадника [9].

Такая ситуация могла характеризоваться и особыми отношениями Василия и Андрея в обход Юрия, если учитывать раннюю смерть сыновей Великого князя Московского и его неприязнь к Звенигородскому князю. Изображения на монетах Петра Дмитриевича Дмитровского в ряде случаев типологически были связаны с монетами его отца (петух, человек с топором и мечом) и Владимира Серпуховского (кентавр, четвероногое животное). Наряду с этим присутствовали и свои оригинальные композиции: две человеческие головы, соединенные затылками, человеческая голова в шапке. После 1410 г. на монетах Петра Дмитриевича появился и всадник с мечом или копьем. Никаноровская летопись как-то назвала Петра Дмитровского великим князем, но причины такого титулования удельного князя остались неизвестны [10]. Отношения князей Московского дома на рубеже XIV–XV вв. нельзя определить однозначно. Главою удельных князей московских был великий князь Василий Дмитриевич. В то же время возрастное старшинство принадлежало двоюродному дяде великого князя Владимиру Андреевичу Серпуховскому. Формальное старшинство при статусе удельного князя, богатый политический и жизненный опыт ставили его в особое, независимое положение. Ряд фактов приводит к мысли, что московскую княжескую иерархию при Василии I возглавлял Серпуховской князь.

Этим положением, по всей видимости, и можно объяснить независимость изображений на монетах удельного князя. После смерти Владимира Андреевича (1410 г.) отношения Василия I с серпуховскими владетелями стали изменяться. Серпуховское княжество было поделено на пять уделов, из которых монету чеканили в Серпухове (Иван Владимирович), в Боровске (Семен Владимирович), в Малоярославце (Ярослав Владимирович). Наступление великого князя Московского на серпуховскую удельную братию отразилось на монетных изображениях. По небольшому количеству сохранившихся монет Ивана Владимировича (Г.Б.Федорову было известно только 5 экз.) можно предположить, что зависимость его чекана от московского наступила не сразу. На четырех его монетах, чеканенных в Серпухове, изображена птица-лебедь с трезубцем и только на пятой появляется всадник с соколом, что характерно для монет Василия I, правда, отчеканенный в Угличе [11].

Наибольшей близостью к Василию I отличались два сына Владимира Андреевича – Семен и Ярослав. Они были указаны среди опекунов сына Василия I в 1417 г. Быть может, изображения на монетах позволят приподнять завесу действительных отношений между наследниками Владимира Андреевича. Иван Владимирович умер в 1422 г., часть его удела наследовал Семен Владимирович (Серпухов). Неясна, правда, судьба его угличских владений. Известно, что около 1425 г. ими завладел Константин Дмитриевич, на монетах которого в то время чеканился всадник [12]. На монетах Семена и Ярослава довольно рано появился московский «ездец» в вариантах с копьем, мечом и соколом, хотя наряду с ним присутствовали и оригинальные изображения [13]. Со смертью Владимира Андреевича изменился статус и младших братьев Василия I. В 1417 г. они титуловались уже не просто «братьями», а «братье молодшеи».

Изменения в отношениях князей московского дома отразились и на положении всадника (московский «ездец»). К 1425 г. он чеканился на монетах Можайска, Дмитрова, Серпухова, Боровска, Малоярославца, Углича. Всадник обошел лишь монеты князя Юрия Дмитриевича, владельца Звенигородско-Галичского удела. Анализ духовных и договорных грамот московских князей свидетельствовал, что до 1410 г. князь Юрий занимал высокое положение в иерархии московского дома. По крайней мере, он стоял вровень с Владимиром Андреевичем. После смерти последнего и рождении у Василия I в 1415 г. наследника отношения великого князя с Юрием обострились. О звенигородском князе не упоминает ни одна духовная грамота великого князя.

По духовной грамоте Дмитрия Донского Юрий считался наследником великокняжеского стола, что уже угрожало сыну Василия I. В противовес притязаниям Юрии великому князю московскому удалось сформировать княжескую коалицию, с которой и столкнулся звенигородский князь в 1425 г. Летописная и историографическая традиция связала князя Юрия с титулом «князь галичский». Так же титуловались и сыновья Юрия, с которыми боролось московское правительство Василия II. Однако если последнее можно принять с некоторыми оговорками, то по отношению к Юрию такой титул был не совсем точен. Большую часть жизни этот князь правил в Звенигороде. Это был период расцвета удельного центра. Стольный Звенигород стал и центром чеканки монет с именем Юрия. К наиболее раннему чекану князя Юрия относились монеты, в начале легенды которых помещалось слово «печать». Такие монеты отличались от более поздних большим весом и иной техникой чеканки [14]. Звенигородский чекан князя Юрия продолжался до 1425 г. Начавшаяся затем феодальная война вынудила князя покинуть свою столицу и перенести центр сопротивления великому князю Василию II (Василий I умер в 1425 г.) в Галич. 1425–1428 гг. – период первых столкновений князя Юрия с Василием II, время наиболее трудное для первого, начальные годы оформления галичского чекана. Перелом наступил в 1428 г., когда Юрий и Василий II заключили договор (докончание), в котором дядя по отношению к племяннику признал себя «братом молодшим». Новая политическая ситуация повлияла и на оформление монет Юрия Дмитриевича. С 1428 г. из-под чекана галичских денежников стали выходить двуименные или «союзные» монеты, на лицевой стороне которых располагался всадник с мечом, а надпись по кругу содержала имя и титул князя Юрия. В центре оборотной стороны таких монет находилось изображение Самсона или Геракла с именем и титулом Василия II [15]. Появление Самсона в изобразительном ряду русских удельных монет было связано с реформой 1425 г. [16]

На монетах Василия II новый персонаж занял такое же место, как когда-то всадник со всеми вариантами на монетах Василия I. В свою очередь, всадник-«ездец» приобретал уже общемосковское значение, его изображение становилось как бы обязательным на всех монетах московских уделов. Не случайно, что науке он известен как московский «ездец». С 1426 г. в московских уделах стали чеканить серии монет, объединенных в общую группу одинаковыми изображениями на лицевой и оборотной сторонах. На лицевой стороне помещался всадник с соколом или мечом, а на оборотной – Самсон со львом. Такие монеты чеканились в Можайске, Дмитрове, Угличе, Малоярославце [17]. В Серпуховско-Боровском княжестве место всадника занимала 5-ти или 4-х строчная надпись с именем князя Семена Владимировича. Такое отступление от общего принципа оформления монет могло носить чисто политический характер. Московское правительство накануне борьбы с Юрием нуждалось в союзниках, а позиция Серпуховского князя в любой момент могла оказаться решающей. Можно полагать, что в Москве не стали настаивать на чеканке всадника в Серпухове. Однако это продолжалось недолго.

В 1426–1427 гг. во время морового поветрия вымирает практически все семейство многодетного Владимира Андреевича. В живых остался лишь внук последнего, Василий Ярославич, который и наследовал весь Серпуховской удел. В 1428 г. к общему принципу оформления монет присоединился и Юрий Галичский. Всадник появился и на его монетах. В целом денежная реформа 1425 г. не нарушала суверенитета князей московских уделов. Они по-прежнему чеканили монету с титулом и именем суверена. Унифицированы были лишь изображения, определявшие внешнее равенство князей и их общую вассальную зависимость от московского сюзерена. Примечательным было появление на московских и удельных монетах изображение Самсона-Геракла. На союзных монетах он чеканился с именем великого князя Василия II. Не вдаваясь в подробную смысловую характеристику этого образа, стоит обратить внимание на его место в народных представлениях того времени. В одном из сюжетов былинного эпоса калики-перехожие не советовали Илье Муромцу мериться силою с Самсоном. Тем не менее, великокняжескому Самсону пришлось столкнуться с богатырем. Вспыхнувшая вновь борьба за великое княжение нарушила не только нормальное течение жизни на Руси, но и оказала заметное влияние на развитие денежного дела.

Политическая ситуация начала 30-х гг. изменилась не в пользу великого князя. В 1430 г. умер великий князь Литовский Витовт, на чью родственную поддержку и союз мог рассчитывать Василий II. В скором времени умер и митрополит Фотий, единственный, пожалуй, человек, который различными дипломатическими методами мог совладать с галичским князем. А в 1432 г. скончался верный союзник Василия II в московском княжеском доме Можайский князь Андрей Дмитриевич. В следующем году умер и еще один сын Дмитрия Донского Константин Угличский. Укрепившись в Галиче, князь Юрий возобновил борьбу за великокняжеский стол. Успешно ведя боевые действия, он дважды, в 1433 и 1434 гг. занимал Москву, где и умер, прокняжив во второй раз несколько месяцев. Перипетии борьбы Василия II и Юрия сохранились не только на страницах летописей, но и отразились в памятниках нумизматики. После 1425 г. главное место на монетах Василия II занял всадник с соколом или с мечом, на оборотной стороне которых располагался Самсон (предположительно, личная эмблема Василия II). При этом не исключались и другие виды изображений. Иногда место Самсона занимали арабское подражание, четвероногое существо или надпись с титулом и именем великого князя [18].

Некогда действительные арабские надписи с именем хана Тохтамыша на русских монетах времени Дмитрия Донского уже при Василии I порой заменялись простым подражанием [19]. Появление арабского подражания на монетах Василия II являлось смысловым и материальным воплощением слов боярина И.Д.Всеволожского о правах владения великим княжением не «по мертвой грамоте» (имеется в виду духовная грамота Дмитрия Донского), а по царскому (ханскому) пожалованию. Так или иначе, но появление на монетах арабского подражания в это время было не случайным. Однако большую часть составляют монеты с именем и титулом Василия II, явно прокламативного характера, особенно в период борьбы с Галичским князем.

Пребывание Юрия Дмитриевича на великом княжении неполных полгода дало возможность начать чеканку монет от его имени, но уже с титулом великого князя. Наблюдения над изображениями на монетах Юрия Дмитриевича, изучение различных направлений деятельности этого князя в период борьбы за великое княжение заставили в последние время переоценить смысл его политики [20]. За образом, казалось бы, ординарного участника княжеских свар, сторонника удельной раздробленности, противника великокняжеской власти на самом деле стоял видный государственный деятель, полководец, наследник и продолжатель дела своего отца Дмитрия Донского. Став великим князем, Юрий Дмитриевич попытался оставить не только свою удельно-княжескую нишу, но и удельный чекан. Монеты великого князя Юрия Дмитриевича по изображениям крайне отличаются от звенигородско-галичского чекана. Лицевую сторону этих монет прочно занял московский «ездец» с копьем, а оборотную – 3-х или 4-х строчная надпись с именем и титулом Юрия. Всадник, поражающий копьем змея, на монетах характеризовал князя как заступника и борца. Змей или дракон олицетворял тогда не иначе как Восток, а точнее – Золотую Орду [21]. На некоторых монетах великого князя Юрия по сторонам всадника проставлялись буквы «К» и «Ю» (князь Юрий?). Впоследствии, когда Василий II вновь вернулся на престол, буква «Ю» была перебита на «М» (князь Московский?) [22]. Как часто бывало и прежде, и потом, преемник, взяв власть в свои руки, использовал чекан своих предшественников. На монетах Юрия встречается и всадник с соколом Василия II. На опыте оформления князем Юрием лицевого поля своих монет видна явная попытка персонификации изображения. Изображение всадника на монетах в XV в. уже прочно трансформировалось в образ князя. Тем не менее буквы «К» и «Ю» по бокам всадника с копьем уводили зрителя от неосознанного, абстрактного изображения князя к конкретному лицу. Известный всем образ мученика и змееборца Святого Георгия, покровителя Юрия Дмитриевича, в лице последнего приобретал конкретные реальные черты.

После смерти Юрия Дмитриевича великокняжеский престол попытался захватить его старший сын Василий Косой. Однако, не встретив поддержки даже у своих братьев, он через месяц покинул Москву, надеясь захватить ее силой оружия. А в Москву вновь возвращается Василий II. Помирившись с ним, закрепляются в своих уделах младшие сыновья Юрия Дмитриевича, Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный. Первый из них стал княжить в Рузе, Угличе и Ржеве, второй – в Галиче и Бежецком Верхе [23]. Старший их брат Василий должен был княжить в Звенигороде, но, начав борьбу с Василием II, потерял его. Некогда единое Можайское княжество после смерти Андрея Дмитриевича было поделено на два удела. Старший из Андреевичей – Иван вокняжил в Можайске, второй, Михаил, – в Верее. В Серпуховском княжестве по-прежнему княжил единственно уцелевший после мора 1426–1427 гг. Василий Ярославич. Несмотря на временное упорядочение удельной системы, не все князья московского дома смогли перейти к чеканке своих монет. В первую очередь это относится к Василию Юрьевичу Косому. Потеряв Звенигород, где когда-то начался чекан Юрия Дмитриевича, и ведя постоянные боевые действия с Василием II, он так и не смог наладить производство своих монет, а в 1436 г. был пленен и ослеплен по приказу Василия II. Монеты с его именем не известны, как не известны и монеты с именем Дмитрия Юрьевича Красного, получившего Галич от своего отца в 1434 г. Между тем хорошо известен галичский денежный чекан Юрия Дмитриевича и Дмитрия Юрьевича Шемяки. Не скрывается ли на монетах последнего и имя его младшего брата-тезки?

В остальных уделах чеканка монет продолжалась. После вокняжения Василия II с московских монет полностью исчезает Самсон, а его место на оборотной стороне занимает 4-х строчная надпись с именем и титулом великого князя [24]. На лицевой стороне к московским «ездецам» Василия II (с саблей или с соколом) добавился третий копьем поражающий змея образ, принятый Юрием. По его бокам ставились буквы «К» и «Н» (князь?) или «К» и «М» (вместо «Ю»). Показательно, что после смерти Юрия и вокняжения Василия II всадник с копьем стал господствовать среди остальных. А такой распространенный ранее охотничий сюжет, как всадник с соколом, со временем стал отходить на второй план. В то же время на монетном поле получает распространение еще один сюжет. На лицевой стороне появляется изображение князя в короне, сидящего на столе, с мечом в правой руке. Этот образ известен по последним монетам Юрия Дмитриевича, Дмитрия Шемяки, Василия II, Василия Ярославича, Ивана Андреевича, Михаила Андреевича.

Возможно, что сюжет этот был также связан с Юрием Дмитриевичем, и вполне допустимо, что пришел он в Москву и в другие удельные центры из Галича [25]. При Иване Андреевиче Можайском с монет его княжества также исчезает Самсон Василия II. На его месте чеканилась 3-х или 4-х строчная надпись с именем и титулом удельного князя. Правда, московский «ездец», несмотря на зигзаги политической позиции Ивана Андреевича в период борьбы Василия II с Шемякой, остался и чеканился до полного упразднения можайского чекана, который на какое-то время пережил Можайский удел. При Иване Андреевиче на можайских монетах появилось изображение Сирены, которая встречалась потом и на монетах Василия II [26]. В отличие от своего брата, Михаил Андреевич Верейский оставался в целом верен Василию II. С его именем связана чеканка монет в Верейском уделе. На лицевой стороне таких монет был расположен всадник с копьем, с саблей или птицей (сокол), оборотную занимала 3-х или 4-х строчная надпись с именем князя. Кроме подобного оформления оборотной и лицевой сторон, присутствовали и другие изобразительные сюжеты, среди которых обращает на себя внимание орел с распростертыми крыльями [27]. Василий Ярославич Серпуховской был, пожалуй, единственным преданным союзником Василия II, которого он не покидал в самое трудное время. Именно Василий Ярославич возглавил борьбу сторонников великого князя за возвращение на престол ослепленного Василия II. Тем не менее, нельзя сказать, что изображение всадника как-либо особо выделялось среди других изображений на монетах серпуховского князя. Изобразительный ряд монет Василия Ярославича в целом не отличается от изобразительных сюжетов московского и удельного чеканов. Как и на других монетах, здесь присутствуют «грифон», четвероногое животное, князь на престоле, человеческая фигура, колющая мечом зверя (московский вариант). Интересно одно изображение ни серпуховских монетах: скачущий во весь опор лучник обернулся для поражения цели.

Подобное изображение близко к реальному приему, характерному для тактики легкой конницы. На оборотной стороне таких монет отчеканено арабское подражание [28]. В этом перечне последним князем, монеты которого хорошо известны, был Дмитрий Юрьевич Шемяка. К началу 40-х годов в его удел входили известные центры чеканки Галич и Углич. Оформление монет удельной чеканки Дмитрия Юрьевича было схожим с монетами других уделов: князь на престоле с мечом в правой руке, всадник с копьем. Оборотную сторону занимала надпись с именем и титулом князя [29]. К удельной чеканке Дмитрия Шемяки, наверное, можно отнести и еще одну группу монет. На их лицевой стороне изображен московский «ездец», колющий копьем змея с круговой надписью: «князь великий Дмитреи», оборотную же сторону занимает 4-х строчная надпись: «князь великий Васлеи». Такие монеты относятся к разряду союзных. Их выделяет одинаковое титулование двух князей-антагонистов. Ранее такие монеты относили к 1446–1447 гг., когда Шемяка освободил Василия II из заточения и дал ему в удел Вологду [30]. Ситуация была схожа с той, когда Юрий Дмитриевич, изгнав племянника из Москвы в 1433 г., дал ему в удел Коломну. Но Коломна была уделом великого князя Московского, а Вологда – отдаленным северным центром, да еще новгородским владением. Я.С.Лурье был склонен относить такие союзные монеты к рубежу 30–40-х гг., отмечая, что в источниках встречается случай одновременного упоминания Василия II и Дмитрия Шемяки с титулом великого князя. Это относилось к событиям белевского похода в 1437 г. [31] В начале 1446 г., воспользовавшись трудным положением Василия II (поражение под Суздалем, плен, сбор выкупа ордынцами за освобождение), Дмитрий Шемяка захватил Москву и стал великим князем. Плененный Иваном Можайским, Василий II был доставлен в Москву, где по приказу нового великого князя его ослепили. С именем Дмитрия Шемяки была связана денежная реформа, в результате которой вес московской денги понизился в два раза.

Сперва, когда Шемяка сидел в Москве, до 0,54–0,50 г., потом, когда оставя Москву, он сражался с Василием II на севере Руси, до 0,40 г. [32] Изображения Дмитрия Шемяки на великокняжеских монетах не отличались тенденцией к унификации, свойственной монетам Василия II или Юрии Дмитриевича. Для многих была характерна «архаичность» в выборе сюжетов: петух, человеческая голова, человеческая фигура в полный росте мечом и топором в руках, лучник. Денежные мастера Дмитрия Шемяки вместе с весом привнесли в московские монеты сюжетные изображения, технику чеканки. Последнее было свойственно и монетам с великокняжеской символикой, со всадником и князем на престоле. Но все-таки московский «ездец» с копьем сохранил свои позиции. По бокам всадника Шемяки чеканятся буквы «Д» и «О» (Дмитрий Осподарь), сохраняются буквы «К» и «Н». На монетах появляется и круговая надпись: «Осподарь всея Руси» [33]. Но положение Дмитрия Шемяки так и не стало прочным. Уже в конце 1446 г. он теряет Москву. На великокняжеский престол возвращается Василий II, уже Темный.

Наступает заключительный этап феодальной войны, а вместе с ним подходит к концу и удельный период московской чеканки. Последние монеты Василия II отличались крайним разнообразием как выбора сюжетов, так и веса, который колебался в пределах 0,50–0,40 г с примесью более тяжелых и легких монет [34]. Изобразительный ряд монет Василия II выступает во всей пестроте периода удельной чеканки и феодальных смут второй четверти XV в. Закрепившиеся сюжеты – всадник с копьем или с саблей, князь на престоле – делят монетное поле с, казалось бы, уже ушедшими изображениями: человеческая голова, грифон, четвероногое существо, птица, человеческая фигура с секирой и мечом, человек, стреляющий в птицу, колющий зверя, и другие. Круговую или строчную надпись с именем и титулом князя порой заменяет арабское подражание. Такой итог феодальной войны в денежном деле кажется еще более неожиданным, если обратиться к фону дальнейших событий. В 1453 г. в Новгороде умирает главный враг Василия II Дмитрий Шемяка. В 1454 г. Василий II захватывает Можайск, вынуждая Ивана Андреевича бежать в Литву. В 1456 г. по приказу великого князя был арестован и брошен в тюрьму верный его союзник Василий Ярославич Серпуховской. С падением князей упраздняются уделы, прекращается местный монетный чекан. Он продолжается лишь в уделе Михаила Верейского. Чеканятся монеты и в независимых от Москвы великих и удельных княжениях: Тверском, Рязанском, Ростовском, Ярославском, а также в Новгороде и Пскове [35]. Феодальная война нарушила нормальную деятельность Московского денежного двора (учрежденного в 1425 г.). Вернувшемуся на престол Василию II нужны были деньги, поэтому в ход шли и старые денежные чеканы. Нужда в деньгах заставила понизить и вес монет.

Полная нормализация денежного дела наступила лишь при Иване III, при котором начался новый этан и истории монетной чеканки на Руси, ознаменовавшийся созданием единой общерусской системы.

Литература

[1] Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. М., Л., 1950. С. 37–39. А.А.Зимин датировал грамоту 1401–1402 гг., причем галичский вариант грамоты не был утвержден Москвой. См.: Проблемы источниковедения. М., 1958. Т. VI. С. 283.

[2] Духовные и договорные грамоты... С. 51.

[3] Плодотворную попытку по «расшифровке» изображений на удельных монетах в последнее время предприняли Г.А.Федоров-Давыдов и А.В.Чернецов. См.: Чернецов А.В. Феодальная эмблематика в чеканке русских городов XIV–XV вв. //Труды V международного конгресса славянской археологии. М., 1987. С. 144–152.; Федоров-Давыдов Г.А. Монеты Московской Руси. М., 1981; он же Монеты Нижегородского княжества. М., 1989.

[4] Федоров Г.Б. Деньги Московского княжества времени Дмитрия Донского и Василия I (1359–1425) // Материалы и исследования по археологии СССР. N 12. С. 159. Рис. 1. NN 3–10. Орешников А.В. Русские монеты до 1547 года. М., 1996. (Репринт изд. 1896 г.). С. 87–88, 138–141. Табл. VIII. NN 320–328. XIII. NN 575–584. Особый интерес вызывает монета с изображением поясной человеческой фигуры со стягом вправо. О ней см.: Орешников. С. 139. Табл. XII N 575. Прорисовка: Федоров Г.Б. Рис. 1 N 11. См. также: Спасский И.Г. Русская монетная система. Л., 1970. С. 80. N 1–4; С. 84 N 1–5.

[5] Монеты Василия I см.: Орешников. С. 89–96. Табл. VIII. N 326–363. Федоров-Давыдов.Монеты Московской Руси. С. 27–48 (до 1409 г.). Спасский. Русская монетная система. С. 80. N 5–19.

[6] Федоров-Давыдов. Монеты Московской Руси. С. 62.

[7] Орешников. С. 132–133. Оп. 702–704, 706. Табл. XII. N 551–555, 559. Федоров Г.Б. Деньги Московского княжества. С. 179–180. Рис. 2. N 30–32. Спасский. Русская монетная система. С. 81. N 19–21.

[8] Федоров-Давыдов.Монеты Московской Руси. С. 77–78. N 293–296. Федоров. Деньги Московского княжества. С. 181. Орешников. С. 145. Он. 750–755. Табл. XIII N 602–608. Спасский. Русская монетная система. С. 85. N 1–7.

[9] Федоров. Деньги Московского княжества. С. 182. Федоров-Давыдов. Об одной группе можайских монет XV в. // Научные чтения. 1980–1981. М., 1981. С. 32–33.

[10] Орешников. С. 154. Оп. 785–807. Табл. XIII. N 639–664. Спасский. Русская монетная система. С. 85. N 15–20. Полное собрание русских летописей. Т. 27. С. 95.

[11] Федоров. Деньги Московского княжества С. 178–179. Спасский. Русская монетная система. С. 84. N 6.

[12] Зимин А.А. Витязь на распутье.Феодальная война в России XV в. М., 1991. С. 37. Мец Н.Д. Монеты великого княжества Московского (1425–1462) // Нумизматический сборник. Ч. 3. М., 1974. С. 29.

[13] Федоров. Деньги Московского княжества. С. 179. Орешников. С. 141. Оп. 732–735. Табл. XII N 585–588. Спасский. Русская монетная система. С. 84 N 7–10, 11,12.

[14] Орешников. С. 132. Оп. 702–704б. Табл. XII N 551–665.

[15] Мец. Монеты великого княжества Московского. С. 27–29. Спасский. Русская монетная система. С. 81 N 1–2.

[16] Подробнее о реформе см.: Мец. Монеты великого княжества Московского. С.44–52.

[17] Tам же. С. 27 29.

[18] Там же. Оп. 1–18, Табл. 7. N 1–15. Спасский. Русская монетная система. С. 80 N 20–21, 29–30.

[19] Подробнее см.: Монеты Московской Руси. С. 52–62.

[20] Зимин. Витязь на распутье. С. 31–68.

[21] Там же. С. 67.

[22] Мец. Монеты великого княжества Московского. С. 54. Oп. 187, 199. Табл. 13 N 187, 199.

[23] Зимин. Витязь на распутье. С. 71.

[24] Мец. Монеты великого княжества Московского. Оп. 40–84 (1434–1446 гг.). Табл. 8–9.

[25] Там же. С. 29. Орешников. Оп. 562, 563, 705–706, 713, 740, 761, 775.

[26] Мец. Монеты великого княжества Московского. С.29. Спасский. Русская монетная система. С. 85 N 8–9.

[27] Орешников. Оп. 774. N 628. Спасский. Русская монетная система. С. 85 N 10–14.

[28] Орешников. N 598. Спасский. Русская монетная система. С. 84. N 13.

[29] Орешников. С. 136. Оп. 713–715. Табл. XII. N 567–569.

[30] Орешников С. 137. Мец. Монеты великого княжества Московского. С. 60.

[31] Лурье Я.С. Двуименные монеты Василия II и Шемяки и двоевластие в Москве // Средневековая Русь. М., 1976. С. 84–87.

[32] Подробнее см.: Мец. Монеты великого княжества Московского. С. 56–61.

[33] Там же. С. 60, 119. Оп. 204–207.

[34] См.: там же. Оп. 85–185 с указанием веса. Табл. 10–13.

[35] Там же. С. 61–63.